ЗАПАДНОЕВРОПЕЙСКИЕ МЕСТОНАХОЖДЕНИЯ ТОГО ЖЕ ТИПА

Ближайшую аналогию с только что описанными находками представ-ЛаМикок — ляют остатки первобытного стойбища в Дордони (юго-западная Франция), нижний известной своим богатством остатков поселений среднего и позднего ^Г°Р^ИЗОНТ палеолита.

Под ним был обнаружен другой слой с культурными отложениями, принадлежащими, таким образом, другому и, видимо, значительно более раннему времени. В нем были найдены вместе с примитивными кремне­выми изделиями много остатков диких лошадей, быков, благородных оленей. Костей других животных, в частности мамонта и носорога, обыч­

ных в стоянках мустьерского времени, здесь, как И 'В нижнем горизонте Киик-Коба, однако, не было встречено. Последнее обстоятельство натал­кивает на предположение, что.человек в ту раннюю пору, возможно, еще не всегда рисковал нападать на крупных и опасных животных, добы­вание которых требовало относительно сложных приемов охоты.

Кремневый инвентарь в нижнем слое Микок носит весьма примеча­тельный характер. Если в верхнем слое этой стоянки, по которому ее именем пользуются обычно для обозначения позднеашельского инвентаря особого типа, главную массу находок составляют небольшие, тонко

Рис. 41. Грубые небольшие камен­ные орудия премустьерских стоянок Европы:

Рис. 42. Грубые небольшие орудия из кремневых отщепов, напоминающие острия и скреб­ла, из премустьерских стоянок Европы:

1, 3— Гуденус, 2, 4— Ла Микок.

І — Гуденус, 2 — Ла Микок (нижний слой), 3, 4, 5 — Крапина.

отделанные „рубила", то в нижнем слое их уже нет.

Автор, давший обстоятельное описание кремневых изделий, происхо­дящих из нижнего слоя Микок, указывает ряд их весьма характерных признаков. Прежде всего заслуживает внимания самый способ изготов­ления отщепов в ту пору — не скалыванием, как это обычно практико­валось в палеолитической технике, а дроблением желваков кремня, которые разбивались резкими, сильными, случайно направленными уда­рами. Нуклеусов, то есть более правильных кусков кремня, подготов­ленных предварительно для снятия отщепов, здесь вообще не встречалось. Таким образом, то, что имеется в нижнем слое Микок, представляет, казалось бы, один из примитивнейших приемов обработки кремня, при­дающий его изделиям почти „эолитический" облик.

Следует думать, что подобная техника „дробления", примененная не к кремню, а к другой породе камня, например к кварцу или даже кварциту, должна была бы придать изготовленным таким способом грубым отщепам полное сходство с эолитоподобными орудиями, вроде встреченных при остатках синантропа, затем в Бирме и других местах Юго-Восточной Азии.

Такой прием получения первичного материала, то есть кремневых сколов, используемых в качестве орудий производственного назначения, не мог не отразиться на характере самих изделий. Громадное большин­ство их представляет бесформенные отщепы, шедшие в употребление как таковые, без какой-либо подретушевки или приспособления. В тех слу­

чаях, когда ретушь на них все же есть, она сводится к получению режу­щего края или заострения, обычно вполне случайного вида. Вообще, по данным того же автора, среди орудий нижнего слоя Микок нельзя ука­зать ни одного более тонко отделанного и имеющего правильную и за­конченную форму: все это вещи более или менее случайного употреб­ления.

Таким образом, очевидно, что при всей своей первобытности описан­ный инвентарь носит определенно выраженный, целиком производственно­технический характер.

Более широкие отщепы с подретушевкой одного края представляют аналогию с мустьерским скреблом, которое, собственно, и является даль­нейшим улучшением такого отщепа.

Некоторые заостренные грубые сколы напоминают самые прими­тивные остроконечники той же эпохи.

Наконец, среди обработанных кремней нижнего слоя стоянки Микок имеются орудия, вроде скребел с выемчатым краем, очевидно предназна­ченные для подтачивания каких-то твердых предметов, например острия копья, затем — такие же грубые сколы с характерно изогнутым, за­остренным рабочим концом. Последние, судя по их распространенности в стоянках того времени, должны были представлять инструмент, имев­ший важную техническую функцию в условиях первобытной культуры. Он, очевидно, играл роль резака, для чего использовался его заострен­ный — скошенный конец. Следует вспомнить, что и в кремневом инвен­таре позднего палеолита кремневые пластины с заостренным, но режу­щим концом широко распространены как одна из наиболее удобных форм технического использования природных свойств кремня.

Находки рубил в Дордони

Ла Фер­раси — нижний горизонт

Эти поразительные по своей примитивности орудия в Юго-Западной Европе приходят на смену более древнему комплексу орудий, представ­ленному рубилами раннепалеолитических типов, находки которых известны, например, в довольно многих пунктах бассейнов рек Дордони и Гаронны, частично в древних речных наносах, преимущественно же на склонах возвышенностей. Здесь они попадаются на поверхности почвы, иногда в большом числе, в результате размывания, сельскохозяй­ственных работ и пр.^[CXXXII]

Можно назвать и другие находки сходного характера, делающие очевидным, что так называемый „аморфный инвентарь^[CXXXIII] типа нижнего горизонта Киик-Коба представляет далеко не случайное явление в поздне- ашельское время.

В этом отношении большого внимания заслуживает самый нижний слой большого навеса Ла Ферраси, в той же Дордони, хотя кое в чем он имеет и свои особенности. Остатки фауны здесь не представляют чего-либо существенно отличного: это та же дикая лошадь, затем — в меньшем количестве бык и благородный олень. Главная масса орудий, собранных в этом слое, сохраняет облик, очень близкий к тому, что обнаружено было в нижнем слое предшествующих пещерных убежищ. Эти орудия не менее примитивны по грубости сколов. Правда, они

имеют несколько более законченный облик, но в целом все же сохраняют тот же неустановившийся, случайный характер. В Ферраси в слое, содер­жащем эти орудия, встречено было несколько небольших „рубилец", достаточно тщательно выделанных, что позволяет будто считать данный инвентарь вовсе не таким ранним, как полагают некоторые авторы. Его с достаточным основанием можно, очевидно, рассматривать как непо­средственного предшественника мустьерского кремневого инвентаря.

Белькэр Из других местонахождений Дордони, относящихся к описываемой

группе памятников, нельзя обойти молчанием убежище Белькэр. Нужно отметить, что и здесь остатков мамонта и носорога нет, чем под­тверждается как будто не случайный характер этого явления в ряде других „премустьерских" стоянок Европы.

Лишь менее крупные животные, как бык и лошадь, являются здесь постоянной добычей человека. Однако наличие в списке фауны Белькэр остатков северного оленя, хотя и незначительных, с полной определен­ностью свидетельствует, вопреки довольно распространенному мнению, о невозможности относить стоянки с „атипическим" или „премустьер- ским“ кремневым инвентарем к особенно раннему (дошелльскому!) времени плейстоцена.

Изделия из кремня в убежище Белькэр обильны и весьма харак­терны для стоянок данного типа. Если исключить одно небольшое, грубо сделанное ,„рубильце“ типа, известного по нижнему слою пещеры Киик- Коба в Крыму и по находкам у Ненасытна, — остальной инвентарь стоянки представлен массой кремневых отщепов, иногда с легкой под­правкой края или следами употребления, то есть тем, что можно назвать орудиями случайного применения.

Орудий сколько-нибудь законченного характера с правильной, целе­сообразно нанесенной подретушевкой здесь вообще нет. Как и в других стоянках того времени, одни из таких слегка подретушеванных отщепов треугольной формы несколько напоминают остроконечники, другие, из широких отщепов, — скорее скребла, имеющие слегка подправленный рабочий край. Часто встречаются и весьма типичные для этой группы памятников орудия, представляющие комбинацию острия и выемки.

Наблюдающиеся иногда на отщепах будто намеренные „резцовые" сколы заставляют исследователя, этой стоянки, в сущности, очевидно, без достаточного основания, относить примитивный инвентарь Белькэр к очень позднему времени среднего палеолита, к эпохе, уже довольно близкой, собственно, к позднему палеолиту ^[CXXXIV].

Время „пре- В оценке возраста описанных выше находок Г'. А. Бонч-Осмоловский мустьерских“_одновремя был склонен присоединиться к авторам, считающим возмож- памятников _{ным посеЛ€НИЯ типа}нижнего горизонта Киик-Коба с так называемым премустьерским инвентарем, к которым принадлежит и нижний горизонт Микок, датировать самой начальной порой палеолита, видя в них зача­точные формы использования кремня, может быть отчасти даже пред­шествовавшие шелльской эпохе, от которой в более позднее время берет свое начало мустьерская техника.

Другими словами, подобные местонахождения, несмотря на свой характер настоящих охотничьих лагерей, согласно мнению ряда буржуа­зных археологов, являются памятниками древнейшей стадии развития палеолитического человечества, по времени восходя к дошелль-ской эпохе.

Это состояние культуры, по взглядам, развиваемым Обермайером и другими авторами, в дальнейшем будто бы сменяется на Западе, благодаря волнам пришельцев из Северной Африки, типичным древним палеолитом, характеризующимся ручными рубилами, тогда как в Восточ­ной Европе тоже в очень раннее время в среде другой расы, пришедшей с востока, оформляется древняя мустьерская культура, не знающая типичного ручного рубила. Так намечаются первые культурно-расовые круги буржуазной „доистории", которые Менгин, ярый представитель культурно-исторической школы в археологии, а также многие другие пытаются преемственно прослеживать в истории первобытного челове­чества в течение ряда последующих эпох.

Совершенно ясно, насколько такие взгляды, — вытекающие из теории культурных кругов, расовой теории, проповедуемой теми же учеными, и теории миграций, в целом в современной западноевропейской археологии являющиеся одним из реакционнейших проявлений буржуаз­ной идеологии, — находятся в противоречии не только с научно обосно­ванными представлениями о характере исторического процесса, но просто с теми фактами, которыми оперируют эти авторы.

В отношении интересующего нас вопроса, помимо всего прочего, было бы невозможно привести сколько-нибудь серьезные основания в пользу исключительно большой древности так называемых премустьер- ских стоянок типа нижнего слоя Ла Микок, Ла Ферраси, Киик-Коба и др. В них в большинстве случаев господствует умеренно холодная фауна среднеледникового времени, где спорадическое присутствие мамонта и шерстистого носорога указывает на уже значительное понижение тем­пературы по сравнению с предшествующим временем, что и заставило древнего слона и носорога Мерка отступить на юг, к берегам Средизем­ного моря, хотя последние остатки этих животных, как выше отмечалось, еще удерживаются кое-где и в Средней Европе. Таким образом, совер­шенно очевидно, что так называемая премустьерская „культура" не могла существовать одновременно с „культурой" шелля или даже пред­шествовать последней, как это в какой-то мере предполагает, например, Г. А. Бонч-Осмоловский ^[CXXXV]. В ходе исторического развития первобытного общества Европы данный комплекс памятников должен был, очевидно, следовать по времени за тем, что называется более ранним ашелем.

Вместе с тем можно считать вполне допустимым, что „атипический"Длитель- инвентарь, как показано ниже, не представляет явления, строго локали-^ностьсУЩ^е' зованного в смысле времени. Появляясь очень рано, в эпоху Существо- вания древнего слона и носорога Мерка, с обликом так называемых „клэктонских" обработанных кремней, он местами удерживается в употреблении до той поры, когда теплая фауна раннего плейстоцена окончательно уступает свое место холодной фауне, в среде которой появляются уже первые представители полярного мира животных.

ствования „атипиче­ского" инвентаря

Действительно, было бы трудно представить, чтобы на громадных пространствах Европы, в среде разбросанных, мало общающихся, замк­нутых, еще стадных групп людей, при весьма различных условиях при­родной обстановки, процесс трансформации средств производства, в част­ности того, что называется кремневым инвентарем, мог итти в совершенно

одинаковом темпе и совершенно тождественным образом. Это противо­речило бы тому, что известно о первобытном человечестве.

Конечно, общий путь развития оставался одинаковым не только для населения Европы, но и для всего обитаемого мира. Вместе с тем, сходство условий в целых больших областях, например в той же Европе, неизбежно вело к тому, что в общем масштабе исторического процесса с течением времени выравнивались отдельные местные особенности этого процесса.

В этом смысле можно говорить в частности и о первобытном ангель­ском обществе Европы как о чем-то едином и целостном, несмотря на то, что оно состояло из небольших разобщенных людских коллективов. Но из этого было бы совершенно неправильно делать вывод, что измене­ние отдельных типов орудий либо тех или других приемов техники обработки кремня может быть использовано как какой-то точный хроно­метр, отмечающий все этапы истории палеолитического человека. Это приходится подчеркнуть ввиду нередко наблюдающейся у специалистов по палеолиту склонности к чрезвычайной переоценке общей историче­ской значимости относительно небольших изменений в технике обработки кремня или в формах орудий. Это может иметь значение и при решении вопроса о времени, к которому следует относить восточноевропейские памятники палеолитической культуры.

„Неоэволюционизму“ этих ученых, переносящему на технические приемы палеолита чисто биологические представления о будто бы полной преемственности и всеобщности даже незначительных изменений, кото­рые они стремятся построить в целую систему „развития палеолитиче­ских индустрий*¹, можно противопоставить совершенно иные факты.

Во французской археологической литературе, посвященной изучению палеолита, довольно большое внимание уделяется вопросам, связанным с так называемой премустьерской стадией. В одной из таких работ приводится классификация палеолитических памятников Западной Европы, в которой дается соотношение во времени различных типов кремневого инвентаря с рубилами и без рубил, клэктонского, прему- стьерского и т. д. Эта классификация показывает воочию, насколько сумбурность и антинаучность исторических построений даже ведущих представителей современной буржуазной археологии, вроде Брейля, Обермайера и многих других, обесценивает их знание вещественного материала.

Можно, действительно, привести весьма серьезные возражения против устанавливаемой этими археологами последовательности во вре­мени отдельных групп памятников. Совершенно непонятно, например, почему они относят к рисс-вюрмскому времени такие памятники, как Эрингсдорф, Крапину, Вилльфранш и аналогичные местонахождения с теплой фауной, всюду в Средней Европе характеризующей дорисские слои. Не менее рискованным с этой точки зрения является отнесение памятников позднего мустье к послевюрмскому времени.

Основанием для разделения „индустриальных" типов древнего палео­лита у современных буржуазных авторов служат такие признаки, которые сами по себе, конечно, совершенно недостаточны для того, чтобы говорить, как это делают многие из них, о каких-то „культурах" с особыми путями развития. Эти палеолитические „культуры", — за которыми, очевидно, следует предполагать какие-то особые группы чело­вечества, жившие обособленной исторической жизнью, подчиняясь своим собственным законам развития, — являются, несомненно, вздорной выдумкой современной буржуазной археологии, руководимой археоло-

' Первобытное стадо J73

гами-клерикалами типа Брейля. В них трудно усмотреть что-либо иное, чем беспочвенные, научно недобросовестные измышления, которые нужны псевдоученым идеологам реакционной буржуазии лишь в целях фальсификации науки.

Мы остановимся ниже на том, в чем именно следует искать объясне­ние неоднородности кремневого инвентаря в заключительное время древ­него палеолита. Во всяком случае ясно, что ашельская, клэктонская, примитивно мустьерская и другие „индустрии" представляют собой в дей­ствительности лишь те или иные варианты приемов обработки кремня в ту эпоху. Тем более что, например, в тех же древних террасах Сены, Соммы и Темзы подобные приемы обработки кремня, равно как и типы кремневого инвентаря, нередко чередуются в разных горизонтах напла­стований одних и тех же местонахождений. .

Однако эти признаки, отличающие те или иные группы палеолити­ческих памятников, как явление повторяющееся, заслуживают быть отме­ченными. Для „клэктонского" типа характерными являются преимуще­ственно сравнительно крупные, неправильные, случайного облика отщепы, полученные расщеплением либо просто кусков кремня, либо грубых нуклеусов, напоминающих дисковидные формы. По мнению некоторых авторов, для этой цели кремень обрабатывался на наковальне (твердой подставке, вероятно просто камне), в результате чего удар должен был терять упругость. Отщепы здесь бывают очень грубы и имеют очень широкую площадку скалывания, образующую с плоскостью раскола открытый угол. Равным образом благодаря сильному и неискусному удару на этой площадке и на отбивной поверхности пластины наблю­даются трещины и выпадения. Естественно, что и отбивной бугорок бывает у них чрезмерно велик и резко выраженной конической формы.

Более поздняя по времени техника „леваллуа" отличается уже умением получать более правильные, удлиненные пластины, для чего, оче­видно, требовалось тщательнее предварительно подготовить нуклеус. Отсюда — наблюдающиеся следы подтески на ударной площадке пластины.

Наконец, приемы обработки кремня, связанные с тем, что француз­ские археологи называют типом ,,тейак“, характеризуются преимуще­ственно широкими треугольными отщепами, тогда как технике „микок" свойственна, главным образом, старая техническая традиция — двусто­ронняя обработка кремней.

Но в значительном большинстве известных местонахождений поздне- ашельского времени эти признаки в действительности оказываются сме­шанными, с некоторым лишь преобладанием тех или других приемов обработки кремня.

Подобные памятники, как ныне выясняется, имеют весьма широкое распространение в Европе.

Нелепо, конечно, говорить о „рабах мустьерцев", которым приписы­вает Рюто подобные находки кремневых изделий примитивного харак­тера. Совершенно искусственным, чтобы не сказать больше, является допущение, что различные технические приемы были свойственны носи­телям особых „культур", разным „народностям" эпохи древнего и сред­него палеолита, постоянно менявшим места своего обитания.

С нашей точки зрения этот факт становится понятным, если пред­ставить себе чрезвычайно раздробленное и разобщенное общество на ступени первобытного стада, где отдельные, слагающие это общество, замкнутые бродячие группы могли часто применять и развивать совер­шенно различные приемы использования кремня.

СССР

Франция

Англия